Радиоактивный мусор

Проблему радиоактивных отходов, захороненных в арктических водах, активно начали обсуждать еще в 2010-х годах. Эта практика получила широкое распространение на международном уровне в начале 1950-х годов, с активным развитием атомного флота и ростом интереса к использованию атомной энергии в целом. В 1970-е годы была принята Лондонская конвенция, запрещавшая загрязнение моря — в том числе, радиоактивными отходами, но ущерб (не только Советским Союзом, но и, например, США) был нанесен достаточный. 

Такая высокая концентрация объясняется, в том числе, и тем, что Карское море омывает архипелаг Новая Земля — именно на нем с 1954 года действовал Центральный ядерный полигон. Его сотрудниками, в том числе, в 1955 году был произведен первый в СССР подводный атомный взрыв, большая часть испытаний пришлась на начало 1960-х годов.

Всего, по подсчетам ученых, на дне в западной части Арктики, находятся пять реакторных отсеков, в том числе, с отработавшим ядерным топливом, 19 судов с твердыми радиоактивными отходами, 755 конструкций и блоков ядерных энергетических установок, загрязненных радиоактивными веществами, не защищенные герметической упаковкой, и около 17 тыс. контейнеров с такими отходами.

«Там сотни контейнеров лежат: когда смотришь на картинку, которую показывает локатор бокового обзора, это просто россыпи контейнеров», — отметил он, рассказывая ТАСС об итогах экспедиции.

Хотя отдельные затопленные в Карском море объекты периодически обследовались, главная сложность заключалась в отсутствии систематических (и точных) сведений о расположении большинства из них. В условиях холодной войны практически всё, что происходило в районе архипелага Новая Земля, было строго засекречено. Такая неизвестность к началу этого столетия превратила воды Карского моря, особенно поблизости от Новой Земли, в своеобразное атомное «минное поле».

«К сожалению, точная локализация всех сброшенных объектов не установлена, но я считаю важной задачей и делом чести для нашей страны решение этого вопроса», — еще в 2012 году рассказал журналистам Ашот Саркисов, советник Российской академии наук, специалист по радиоактивному мусору в Арктике и научный руководитель стратегического мастер-плана по утилизации атомных подводных лодок.

Впрочем, где находится один из самых опасных, по мнению ученых и представителей природоохранных организаций, объектов в Карском море, известно наверняка.

В 1968 году на борту АПЛ К-27 — единственного построенного корабля проекта 645, на котором в качестве теплоносителя использовался жидкий металл, — произошла радиационная авария.

Подводная лодка (также известная, как «Нагасаки») в этот момент находилась в плавании в Баренцевом море. Ее удалось успешно отвести в порт, однако все 144 члена экипажа, находившиеся на борту лодки, получили серьезные дозы облучения, девять человек погибли.

В последние десятилетие лодку исследовали неоднократно, но единого мнения о том, насколько эффективной оказалась эта мера, у специалистов нет. Так, в 2012 году в этом районе работали специалисты сразу трех экспедиций — ни утечек радиации, ни повреждений корпуса ученые тогда не обнаружили, но уже тогда впервые начали обсуждать вопрос о ее подъеме на поверхность.

В 2014 году заместитель генерального конструктора ОАО «Концерн Моринформсистема-Агат» и один из ведущих специалистов по утилизации радиоактивных отходов рассказал, что, по его мнению, «лодка очень хорошо законсервирована».

«Нет никакой активности, нет загрязнения окружающей среды, но, учитывая небольшую глубину в 33 метра, целесообразно планировать ее подъем», — цитировал его слова ТАСС.

В 2015 году в публикации на сайте природоохранной организации «Беллона» отмечалось, что консервант, залитый в реактор, мог быть недостаточно надежен. В середине 2010-х годов и Ашот Саркисов, и начальник научно-исследовательского управления НИИ спасания и подводных технологий ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия» Андрей Краморенко отмечали, что К-27 является едва ли не самым опасных из находящихся под водой объектов. В том числе из-за небольшой глубины залегания.

«Попадание воды внутрь реактора может вызвать неконтролируемую цепную реакцию. Для повышения критичности ситуации достаточно попадания внутрь пяти-шести литров воды», — цитирует «Беллона» слова заведующего лабораторией ИБРАЭ РАН Михаила Кобринского.

Еще одним потенциально опасным объектом является другая субмарина, К-159 — в отличие от «Нагасаки», она затонула аварийно, во время буксировки на утилизацию, и ее реактор законсервировать не успели. Кроме того, в настоящее время корпус подводной лодки лежит в районе оживленного судоходства.

Вооружились картой

За исключением, возможно, К-27, большая часть объектов с радиоактивными материалами находятся в районе так называемой Новоземельской впадины — углубления, протянувшегося вдоль восточного побережья архипелага Новая Земля.

«Если человек смотрит на аэрографию залива — вот эта чаша, в ней всё останется. На самом деле нет. Целый ряд независимых данных показал, что акватория залива, включая самую центральную часть, активно общается с акваторией прилежащего Карского моря», — цитирует ТАСС его слова.

Такие исследования, призванные определить, насколько активно воды впадины сообщаются с остальной частью Карского моря, по словам представителей экспедиции, были проведены впервые. Но главное — ученым удалось картографировать большую часть известных захороненных объектов с ТРО, находящихся в этой части Карского моря, и локализовать зону, в которой находится несколько сотен контейнеров с радиоактивным мусором.

«В этой экспедиции мы, по сути, составили сверхточную картографию этих объектов на дне залива.  Нам точно удалось локализовать положение этого поля, мы получили данные для подсчета количества объектов, мы идентифицировали эти объекты», — рассказал он.

Кроме того, представители Минобороны открыли исследователям доступ к одной из затопленных у побережья архипелага барж, наполненной контейнерами с радиоактивными отходами (судно оснащено внутренними герметичными перегородками). Она находится на дне Новоземельской впадины на глубине приблизительно 400 метров.

Баржу участникам экспедиции удалось картографировать и изучить с помощью специальных аппаратов, но замеров радиации они не смогли сделать из-за штормовой погоды. Вместо этого были взяты пробы грунта вблизи судна — их планируют проверить на наличие радиоактивного заражения в лабораторных условиях.

За время экспедиции ни на одном из обследованных объектов утечек радиации зафиксировано не было. Тем не менее, по словам Михаила Флинта, большинство из них требуют постоянного наблюдения. К тому же, до завершения лабораторных исследований открытым остается вопрос с возможностью утечки с затопленного лихтера.

Тест на запас прочности

Интерес к акватории Карского моря в целом и к ситуации с радиоактивными отходами, захороненными на его дне, в частности объясняется, в том числе, его перспективностью для нефте- и газодобывающих компаний.

Так, по некоторым оценкам, арктический шельф содержит до четверти всех отечественных запасов нефти и газа, при этом 49% от этого объема приходится на Баренцево море, на Карское — 35%. С начала 2010-х годов разведку в водах Карского моря ведут основные предприятия отрасли — в том числе, тогда же лицензию на изучение шельфа получила компания «Роснефть». Как объяснял в 2012 году советник РАН Ашот Саркисов, место затопления К-27 находится примерно в 40 км от границ одного из них.

Экологи неоднократно подчеркивали, что ведение буровых работ требует дополнительных исследований расположенных на дне объектов, чтобы исключить риск повреждения контейнеров с радиоактивными отходами. Этим, в том числе, объясняется и увеличившееся количество экспедиций в эту часть Карского моря.

Кроме того, еще в 2002 году российское правительство объявило, что полигон на Новой Земле продолжит свою работу, но сосредоточится на испытаниях, которые не предполагают выделения ядерной энергии, а значит, не противоречат условиям Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (был подписан в 1996 году).

Важным преимуществом Карского моря, по его словам, является тот факт, что оно находится в юрисдикции России.

«Это шельфовое море России, которое не соприкасается ни с международными водами, ни с зонами иностранных государств, что позволяет России принимать самостоятельные решения в отношении его запасов исключительно в интересах нашей страны», — подчеркнул он на международной конференции, посвященной арктическому рыболовству, которая проходила в Мурманске.

Очевидно, что при активном освоении акватории Карского моря часть затопленных в нем объектов потребуется или поднять, или законсервировать. Кроме того, приходится учитывать и риск естественного разрушения внешних оболочек этих объектов, которое может произойти со временем. Еще в 2014 году старший научный сотрудник ИБРАЭ РАН Валерий Осминов рассказал «Беллоне», что в течение нескольких десятилетий вода может начать попадать к реакторам, что приведет к коррозии поверхностей ядерных энергетических установок.

«Поступление радионуклидов за пределы затопленных судов с ТРО можно ожидать в 2020–2030 годах, а интенсивный выход начнется в 2060–2080 годах и завершится в 2100–2150 годах. Следовательно, по необходимости поднимать их целесообразно не позднее 2030–50 годов», —цитирует выступление Валерия Осминова сайт организации «Беллона».

По его мнению, ситуация не является критической, поскольку «запаса прочности» хватит как минимум до 2200-х годов, но часть объектов следует поднять уже в ближайшее время. К ним, в первую очередь, относятся К-27 и К-159.

Необходимость решить вопрос с поднятием или консервацией части объектов, по данным «Беллоны», поддержали в Минобороны, Минприроды, МЧС и ГК «Росатом», но какое ведомство должно отвечать за реализацию проекта, до сих пор не ясно.

Еще одна проблема заключается в том, что такая процедура, во-первых, технически сложна и подразумевает привлечение особого грузового крана (использовался, в том числе, для подъема АПЛ «Курск») — в России такой техники в настоящий момент нет, — или специальной буксировочной системы. А во-вторых, сам процесс подъема сопряжен с рисками утечки радиоактивных веществ.

«Сегодня нет единого общепринятого мнения о том, что же надо делать с затопленными объектами: поднимать и утилизировать, консервировать на дне или оставить всё, как есть? Нет и общего представления о масштабе средств и времени, необходимых для ее решения тем или иным способом», — подчеркивал тогда Валерий Осминов.

В 2017 году российские ученые сообщили, что разработали чертежи несамоходного судна катамаранного типа, которое могло бы быть использовано в подобных операциях. Об этом ТАСС рассказал начальник отдела научно-исследовательских разработок ядерной и радиационной безопасности «Крыловского государственного научного центра» Сергей Малышев. Работы велись в рамках государственной программы развития Арктической зоны РФ и на тот момент дальнейшая судьба их была неясна.

«В случае если мероприятия по созданию технических средств будут восстановлены в программе развития Арктической зоны, возможны следующие сроковые показатели: ...2022-й год — поднимается самый важный для нас объект АПЛ К-27», — цитирует его слова агентство.

Это — один из наиболее оптимистичных прогнозов, рассчитанный на то, что ученые смогут продолжать свою работу. Но даже в этом случае может оказаться слишком поздно. Как отмечают в «Беллоне», единственный в России пункт выгрузки отработанного ядерного топлива из подлодок, использующих в качестве теплоносителя жидкий металл, расположена на базе ВМФ РФ в Гремихе. Его планируется ликвидировать к 2020 году.