Эффективность применения препаратов стабильного йода сильно зависит от соотношения времени начала поступления в организм радиоактивного йода, и применения стабильного йода и длительности этих периодов. Известно, что на складах Припяти и Чернобыля до аварии был заложен достаточный запас йодистого калия, но решение о проведении йодной профилактики жителей трехкилометровой зоны было принято с опозданием из-за нерешительности местных органов власти. До 7 мая (пока был смысл) йодной профилактикой было охвачено не более 500 тыс. жителей. Киевский облздравотдел принял решение по йодной профилактике только 6 мая. В период с июня до середины августа 1986 г. в РСФСР йодной профилактикой было охвачено 71930 человек, в том числе 25060 детей. Совершенно очевидно, что такие поздние сроки йодной профилактики предопределили ее нулевую эффективность. Только для жителей Припяти йодная профилактика была проведена быстро и в массовом масштабе: охват населения достигал 70%, в том числе 26 апреля — 60%.

Во многих случаях, главным образом, из-за отсутствия должной информации, население воспринимало прием препаратов стабильного йода как универсальное средство защиты от воздействия радиации, в связи с чем в Киеве и других крупных городах возник серьезный дефицит наиболее распространенного йодсодержащего препарата — спиртового раствора йода. Вопреки многочисленным опасениям побочное действие, сопряженное с приемом препаратов стабильного йода, не наблюдалось, хотя имелись случаи ожога гортани и пищевода при приеме спиртовых растворов йода.

Наибольший объем работ по санитарной обработке людей был реализован в 30-километровой зоне для лиц, занятых работами по ликвидации последствий аварии. За 1986 г. было проведено более 1 млн. операций по санитарной обработке. Работы проводились с использованием бань и душевых в населенных пунктах, санитарно-обмывочных пунктов, развернутых МО СССР, а также на базе спецтехники ГО и дезинфекционных душевых автомобилей. Доза, предотвращенная санитарной обработкой, сильно варьировалась, но можно предположить, что во многих случаях на ранней фазе аварии она могла достигать 1-2 мЗв.

Затраты на санитарную обработку одного человека были незначительными. Их можно сопоставить с ценами хороших бань, стоимость посещения которых не превышала 1 руб. В современном масштабе цен это соответствует 0,5 USD. Таким образом, эффективность вложений в данную защитную меру составляла 500 USD за 1 чел. Зв. без учета стоимости изъятой одежды. Для персонала в отдельных случаях эффективность могла достигать до 25 USD за 1 чел. Зв.

Эвакуированное население в целом нормально воспринимало процедуры санитарной обработки в тех случаях, когда взамен изъятой одежды выдавалась новая, не худшая по качеству. Однако, по отношению к населению это могла быть только разовая акция. В случаях, когда требовалась повторная обработка, жители воспринимали ее с большим напряжением, поскольку это вселяло мысль о невозможности эффективной дезактивации в условиях загрязненной местности. Ограничения на потребление продуктов питания

Весенние месяцы всегда были традиционно трудным временем для сельского хозяйства: запасы кормов для скота обычно бывали исчерпаны, из-за слабо развитого тепличного хозяйства были проблемы и со свежими овощами (салат и другая листовая зелень). В результате основными источниками питания сельского населения были молоко, овощи и картофель, произведенные в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ). Население небольших городов, типа Припяти и Чернобыля, потребляло мясо, молоко, консервы и другие пищевые продукты из торговой сети, куда они поступали из общественного сектора производства и картофель, овощи и ягоды из ЛПХ, а зелень из парников, во множестве имевшихся на дачных и садовых участках. Однако главной особенностью питания населения было практическое отсутствие резервов продовольствия. Столь подробное освящение этого момента необходимо для понимания того, как трудно принималось решение по ограничению потребления продуктов питания, загрязненных радиоактивными веществами.

Время аварии на ЧАЭС пришлось на начало выпаса коров, а альтернатив выгулу на загрязненных пастбищах не было. В течение нескольких дней после аварии был введен временный допустимый уровень (ВДУ) содержания ¹³¹I в молоке. Однако несколько важнейших суток было упущено, поскольку радионуклиды практически немедленно переходят в молоко по цепочке «травянистая растительность — корова — молоко» (и далее потребление человеком). Особенно медленно ограничения реализовывались в личном секторе. После 6 мая, когда официально утвердили ВДУ, его действие распространялось, прежде всего, на молоко и молокопродукты, производимые в общественном секторе. Имеется много свидетельств, подтверждающих тот факт, что на раннем этапе отказ от потреблении молока и свежей зелени был достаточно редким явлением. Среднесуточное количество потребляемого детьми молока уменьшилось в Житомирской области с 0,44 л до 0,34 л к середине мая, а в Киевской области до 0,32 л. Таким образом, возможности резкого снижения доз на щитовидную железу за счет отказа от потребления молока реализованы не были.

Таблица 1
Снижение доз на ЩЖ при отказе от потребления
молока в различные сроки после загрязнения

Время после загрязнения, сутки	1	2	3	4	6	10	15
Кратность снижения доз	12	6	4	2,9	2,0	1,4	1,2

С лета 1986 г. рекомендации по ограничению потребления молока и другой продукции ЛПХ сопровождались в зоне жесткого контроля (загрязнение почвы ¹³⁷Cs (15 Ки/км²) денежными компенсациями в размере 30 руб./месяц, что составляло 1/6 СЗП. Экономия индивидуальных доз внутреннего облучения за счет всего комплекса мер составила варьировалась от десятков мЗв в 1986 г. до нескольких мЗв в 1989 г. (максимальное значение в Заборье — 100 Ки/км2). Стоимость предотвращенной дозы порядка 3000 долларов США за чел. Зв в 1986 г. В последующие годы в связи с неизменностью затрат и уменьшением доз эффективность ограничения потребления местных продуктов питания снижалась.

В загрязненных районах Брянской области крупный рогатый скот был изъят из личных подсобных хозяйств, что существенно нарушило уклад жизни крестьян. К числу других социальных последствий данной защитной меры можно отнести и отъезд части населения еще до принятия официальных решений о переселении. Уже в период 1988—89 гг. наметилась тенденция уменьшения численности малых населенных пунктов (с числом жителей до 100 чел.) и увеличением численности более крупных поселений (около 1000 жителей). Одной из причин этого явления могли стать трудности с завозом чистых продуктов питания (была рекомендована замена пищевых продуктов местного производства на так называемые «чистые», завозные продукты). В целом длительные ограничения на потребление продуктов собственного производства оказали сильное травмирующее действие на население. Например, при контактах с приезжими предметом пристального внимания населения стало следующее обстоятельство: употребляют ли приезжие местную пищу или пользуются привезенной. В последнем случае население в очередной раз убеждалось в опасности проживания в условиях радиоактивного загрязнения.

Одновременно часть населения отказывалась от каких-либо ограничений. Как правило, это были люди пожилого возраста, которые не находили никаких веских причин для отказа от традиционных продуктов питания. Дозиметрические обследования, проводимые в массовом порядке, выявляли крайне незначительное количество лиц, дозы внутреннего обучения которых составляли в период 1987—1989 гг. 50 мЗв/год (установленный предел для первого года) и более. Как правило, это были лица, употреблявшие практически все продукты местного производства и происхождения (молоко, рыба, лесная дичь, грибы, ягоды и т.д.).

К рискам, сопровождавшим данную защитную меру, следует отнести нарушение сбалансированности питания, в том числе и из-за самоограничений, которые получили распространение особенно в семьях, имеющих детей. Во многих случаях завозимые продукты питания были более низкого качества, чем собственного производства. Это относится, в первую очередь, к порошковому молоку. Дети, привыкшие к свежему молоку, зачастую отказывались его употреблять. Ряду продуктов, таких как столовая зелень, фрукты и ягоды не удавалось создать альтернативной замены.

Наличие среди населения лиц с весьма большим содержанием 137Cs в организме инициировало идею использования ферроцинсодержащих препаратов для их адресного применения. Однако из-за организационных и бюрократических причин эта идея не нашла повсеместного применения. Не получила должного применения и другая разработка — использование ферроцинсодержащих фильтров в индивидуальных хозяйствах. В 1989—1990 гг. такие фильтры испытывались в 1500 личных хозяйствах Белоруссии, России и Украины с высоким содержанием 137Cs в молоке. Фильтрующий материал использовался один раз и обеспечивал уменьшение концентраций ¹³⁷Cs в молоке до 90%. Широко использовать ферроцинсодержащие препараты стали только в 1990-х годах в сельском хозяйстве.

Вклад в снижение доз облучения других ограничений и рекомендаций по безопасным условиям труда в ЛПХ оценить трудно. Хотя некоторые из них вносили серьезную дисгармонию в жизнь населения. В частности, рекомендации, запрещающие использование навоза и золы в качестве удобрений для приусадебного участка, зачастую не имели альтернатив и по этой причине игнорировались. Проблема использования золы (древесные растения вообще характеризуются относительно высокими концентрациями радионуклидов по сравнению с другими растениями) в качестве удобрения на огородах в целом оказалась надуманной, как и наличие загрязненной золы в печах, как источника внешнего облучения. Реально более важным было применение загрязненного навоза. Эмпирически было рекомендовано вносить навоз в почву, если концентрация радионуклидов не превышает аналогичную концентрацию в почве более, чем в 10 раз. Однако это не всегда соблюдалось. В ряде случаев уровни загрязнения приусадебных участков ¹³⁷Cs возросли по сравнению с 1986 г.

Подготовлено по материалам И. И. Линге (ИБРАЭ РАН).