Важной вехой в мемуарном жанре стала публикация Г. А. Шашарина «Чернобыльская трагедия» в журнале «Новый мир» [Шашарин, 1991]. Позднее, а точнее через 5 лет, эти воспоминания с небольшими, но важными дополнениями были напечатаны в сборнике «Чернобыль. Десять лет спустя».

«Однобокостью освещения причин аварии страдают и официальные выступления некоторых членов Правительственной комиссии, которые не смогли, а возможно, и не захотели опровергнуть скороспелые выводы, высказанные под давлением некоторых ученых, председателем комиссии Б. Е. Щербиной. Знание истинных причин аварии поможет изменить точку на будущее ядерной энергетики…

Акт комиссии Минэнерго СССР, утвержденный мною, отличался от акта Правительственной комиссии в части причин катастрофы. Этот акт имелся и у председателя комиссии. Свои взгляды на причины аварии я неоднократно высказывал и на заседаниях Правительственной комиссии и обращался с письменным заявлением в Совет Министров СССР лично к Н.И. Рыжкову. С доказательствами, выдвигаемыми мной, были согласны многие ученые Минэнерго СССР, но они также не входили в состав Правительственной комиссии. А. И. Майорец не мог противостоять Е. П. Славскому, А. П. Александрову, В. А. Легасову, авторитету которых доверился Б. Е. Щербина… Однако он не мог отойти от версии, высказанной им по телевидению и в прессе, и не будучи специалистом, не мог допустить, что „большая наука“ может быть виновата в аварии».

Это только одна точка зрения автора. По поводу принципиального решения о заброске реактора различными материалами Шашарин был «за». А вот когда начал дебатироваться вопрос о необходимости заполнения подреакторного пространства цементным или иным раствором, то Шашарин считал эту меру не только не обоснованной, но и вредной. «Однако победило мнение „академиков“, и эта работа была поручена мне, проектантам и военным». Критично относится Геннадий Александрович и к оценкам топлива, выброшенного из реактора (официальная цифра 3—5%). «По моему мнению, вынос топлива в окружающие реактор помещения мог первоначально составить 25—30%, а позднее практически вся оставшаяся топливная масса оказалась вне реактора». Он справедливо считает, что «винить кого-либо в неточности такой информации сложно. Более корректно это может оценить только та часть ученых, которая до настоящего времени занимается этим вопросом, располагая всеми исходными данными для расчета». Однако большинство функционеров, видимо, не прислушалось к этому очевидному аргументу специалиста и по-прежнему оценивает выброс топлива в основном исходя из решения политических задач.